А осень приходит совсем не по календарю.
Сентябрь души - не пора опадающих листьев...
И, вроде, /как раньше/ всё ту же встречаешь зарю,
Но краски её - одиночества смазаны кистью.
И слушаешь ветер /вместилище всех голосов/,
Надеясь Весны распознать своей шёпот: "Скучаю"
А осень "заботливо" прячет тебя за засов,
И поит, тоску подмешав, обесцвеченным чаем.
Щелчок... Происходит, вдруг, катастрофический сбой,
Как будто, все главные лопнули сердца пружины.
И так тяжело оставаться и дальше собой,
Что ищешь внутри себя Бога... И просишь, как джинна,
Исправить тебя, починить /вот, сейчас, прямо тут/
И вновь научить всему миру душой улыбаться.
И тычешь, в отчаяньи, главный Ему атрибут
Желаний своих - на правой три загнутых пальца.
Три загнутых пальца - надежда, что есть чудеса,
И вера, что ты можешь быть неотъемлемой частью.
И всё продолжаешь хранить в сердце бережно сад,
Который однажды Весна посадила на счастье.

...А осень приходит, когда остаёшься один.
И поит, тоску подмешав, обесцвеченным чаем...
И учишься жить средь холодных осенних картин.
Но слушаешь ветер украдкой... И с ним посылаешь: "Скучаю"...

Череда болезненных падений
С высоты несбывшихся надежд
Даже в самом у́ровневом дзене
С лёгкостью пробить способна брешь...

В миг такой /случается, поверьте/
Ночью, при бледнеющей луне,
Вдруг, невольно думаю о смерти.
Да и смерть, быть может...обо мне.

Нет, я не зову и ей не брежу,
И она /надеюсь/ не спешит...
Но такой её ужасный скрежет
Где-то в глубине моей души...

Ощущенье, что опасно-красным,
Порождением мажи́ нуар*,
Через /жизнью выданный мне пластырь/
Внутрь души сочится адов жар.

И над головой ржавеют звёзды,
И, теряя свой волшебный блеск,
Разрезают предрассветный воздух,
Друг за другом падая с небес...

Ночь пройдёт. И в беге неуклюжем
Дни продолжат жизни круговерть,
За вуаль привычного "снаружи"
Спрятав мою внутреннюю смерть...




*Magie Noire (мажи́ нуар) франц.- Чёрная магия

И ветер стих, поющий в парусах.
И берег пуст, где ждать клялась Ассоль.
Так исчезает вера в чудеса.
Любовь слепа. И в этом жизни соль...

Осколков обещаний полон трюм.
/Тяжёлый, никому не нужный груз/
Стал океан безмолвен и угрюм,
Лишь смотрит, как я сам с собой борюсь.

Как пустота, слова катая в ком,
В распоротое вдоль и поперёк
Толкает горло их, и я, с открытым ртом,
Шипеть пытаюсь, как я одинок.

Седеет цель... И чуть жива мечта...
В такой момент обычно все твердят:
" Пора начать всё с чистого листа. "
Как!? Если с головы до самых пят

Ты более не тот, кем был вчера?
Ни жив ни мёртв, ни болен ни здоров...
И тьма одна касается нутра,
Остатки чистых пачкая листов...

И ветер стих... И бледной полосой
Вдоль горизонта выцвевший причал.
Здесь обещала ждать меня Ассоль...
А встретила лишь горькая печаль...

Лужи закрашены
Неба упавшего
Цветом до самого дна.
Город прищурится -
Двое на улице -
Я и со мною Весна!
Туч, что бесстыже так
На́сухо выжаты,
В даль устремляется рать.
Солнце красуется,
Мы с моей спутницей
Лето выходим встречать.
Там, за окраиной,
Птичьими стаями
Звонко зашёлся июнь!
В шаг расстояние...
Я, на прощание,
Свежесть Весеннюю пью.
Крепко в объятья
Красавицу в платье
Я заключу /лето ждёт/
С новыми силами
Встретимся, Милая,
Скоро. Всего через год.
Лужи закрашены
Неба упавшего
Цветом, темнее ко дну...
Город сутулится.
Двое на улице.
Я провожаю Весну...

Глупо, но кажется, тут не моя планета,
А далеко-далеко где-то есть мой мир.
Просто однажды сигнал твоего привета,
Тихо прошёптанный и принесённый светом,
Стал для души моей - главный ориентир.

Знаешь, он вёл меня и подгонял неустанно,
Так, словно важное что-то могу упустить.
Ветер сбивал меня с ног, умножал мои раны,
Дождь /Будто кто-то открыл все небесные краны!/
Словно старался сокрыть к тебе верную нить...

Знать бы тогда, что всему в жизни время и место,
Что не стои́т за ценой промедления миг.
Если бы только об этом мне было известно,
Я появиться старался бы ранее... Честно.
Но слишком поздно я истину эту постиг.

Поздно... И знаешь, ведь время ни капли не лечит.
Сколько не принимай, а эффект - круглый ноль.
Я перебрал дни и ночи, их чёт и их не́чет,
И увеличивал дозу, и ждал, когда легче
Станет... Но всё безуспешно. Противится боль...

Глупое чувство, что тут не моя планета,
И далеко-далеко... Да не важно теперь.
Рад, что с твоим был знаком я целительным светом
/Ярче, чем солнце, теплее любого лета/
Жаль, что не вовремя только стучал в твою дверь...

Как у меня? Ты знаешь, хорошо...
Меняют времена-сезоны го‌ды.
Лишь чаще ноет ветер. На погоду.
Идут дожди. И слякоть... Что ещё?

Холодным утром пью всё также чай,
А вечером - согреть пытаюсь пледом
Больную душу... Несерьёзен к бедам,
Что всё тревожат мысли по ночам.

Учусь быть вновь источником тепла,
Раздуть пытаясь в бледном сердце солнце...
Средь сотен океана жизни лоций
Ищу, где бы приют душа нашла...

......

Почти отвык писать тебе стихи.
Почти не жду ответных сообщений...
Ещё немного, знаешь, и вообще не...
А в остальном, дела не так плохи́.

Так вот, матушка, и живём:
Чай в пакетиках пьём с утра,
Да из ржавого топора
Кашу, аки себя, жуём.

Вёдро в окна глядит. Зовёт.
О́дры страдные ежедень
Нас вывозят орати зень.
/Ремесло бережёт живот/

А вчерась некий был толмач,
Всё твердил, что один купец
Землям нашим теперь отец,
И окончен век неудач.

Так вот, матушка... Заживём.
/Стало быть, в том вся наша суть/
Купно станем раме́на гнуть
Да судьбы ждать рассвет-подъём.

Требник молвит, что в том стезя.
Всё по силам. Раз ты ратай -
Верь, распятие лобызай...
Торопеть - смертен грех. Нельзя...

Так вот, матушка, и помрём,
В эпитафию жизнь вместив:
"Воли шли своей супротив,
В страхе адским гореть огнём..."




Примечание:

Вёдро - ясная погода,
О́дры страдные - (ударение автора) рабочие повозки со скамьями,
Орати - пахать,
Зень - земля,
Живот - жизнь,
Толмач - переводчик,
Требник - богослужебная книга,
Купно - вместе,
Рамена - плечи,
Ратай - пахарь(реже крестьянин),
Лобызай - целовать,
Торопеть - бояться, быть робким.

Когда бесследно людская память
Стирает зла и добра границы,
И каждый флаг превращает в знамя,
Воруя радость в глазах и лицах,

Возводит в чувствах и мыслях стены,
Меняя сильное жизни кредо,
И всё, что было любимым, ценным,
Незримой метит приставкой "псевдо-",

Когда с холодной, пустой тоскою
Глядит /и взгляд её одинаков/
И на хорошее и плохое -
Приходит время багряных маков,

Что миллионами ярких вспышек
/В одно сливаясь до неба пламя/
Зовут, пылают, вниманья ищут
Кричаще-красными лепестками.

Не важно, веры какой слезою
Поли́ты..где, в какой части света...
Как сердце бьются они земное,
Напомнить нам - мы одна Планета.

Март, словно липкий скотч,
В тёплую западню
Зимнюю тянет ночь,
Жизнь продлевая дню.

Капли бросая вниз,
Будто бы на блесну,
Дождь /вот же хитрый лис/
Ловит опять Весну.

Шалость. Минут на пять.
Он это не всерьёз.
Просто не смог сдержать
Радости чистых слёз.

Небо меняет тон.
Небо меняет цвет.
Тёплое только в нём,
Снега в нём больше нет.

Солнечный, яркий луч,
В лужах коснувшись дна,
Вытрет остатки туч.
Вот и пришла Весна.

У одиночества в мрачном замке,
В одной из дальних, холодных комнат,
Я от весны и от жизни заперт,
И как давно здесь сижу - не помню.

В который раз раскололось Солнце
О горизонт, безупречно острый.
В который раз подло ночь смеётся,
Рождая страха несносных монстров.

По коридорам уныло ветер
Снуёт, гремит в непроглядной толще.
Поёт - свободен, но я заметил,
Его свобода - моей чуть больше...

Проверен мною неоднократно
Маршрут. Длина его неизменна:
Всего три шага туда-обратно
/Упрямо сомкнуты стражи-стены/

Мой голос стал походить на скрежет,
Скрипит чуть слышно весне молитвы.
И сердце бьётся гораздо реже.
Всё меньше сил для дальнейшей битвы...

Подобных за́мков я вижу много
В окно нелепой своей темницы.
Терзает душу мою тревога.
И горько... Всё это мне не снится...

Дверь. Замо́к. Поворот ключа.
Шаг наружу. Один. Другой...
Бродский в этот раз промолчал,
Что из комнаты - ни ногой.

Выхожу... И бетонный лес
Лижет стопы /Шершав язык/
Лес высок. Достаёт небес.
За собой прячет солнца лик.

Сотни, тысячи долгих лет,
Взяв себе псевдоним "прогресс',
Здесь правитель - бессменный Сет
/Сатана. Мефистофель. Бес/

Лабиринтом сомкнув дворы,
Путь оставив единый - в ад,
Разработчик дурной игры
Льёт иллюзии концентрат.

Механизм "Грамматона" жив.
Шестерёнок безумен ход.
Манифест полон сладкой лжи
/Тот, кто чувства с/берёг, поймёт/


У добра, всё же, путь иной -
Веры в сердце горит свеча.
Осторожно несу домой.
Дверь. Замо́к. Поворот ключа...

А помнишь -надцатое наше февраля?
Тогда казалось, крепко спящая Земля
Проснулась и, пушистое откинув одеяло,
Расчувствовавшись нами, осмелев,
Включила Солнце на режим "светло/нагрев",
Нашли друг друга чтоб в зиме сердец сигналы.

И вот, мы есть теперь. /Бывают чудеса!/
С тех пор мой мир - прекрасный, дивный сад,
Что круглый год цветёт! Его не меркнут краски!
Ты мило смотришь на меня, а я - тону
В глазах твоих... Я ждал тебя одну!
/Где без тебя был жуткий мрак, отныне - сказка./

Пока в руке моей лежит твоя ладонь,
Внутри меня - спасительный огонь
Горит, растапливая северное южным.
И я твержу тебе: "Спасибо, что ты есть!
Свою я на любовь меняю спесь!
Ты здесь. Мне в жизни большего не нужно."

Птицы зимой здесь.
Смелые. Ждут весны.
Тихо поют песнь,
Наши качая сны.

Между седых вьюг,
Холода и ветро́в,
Птицы хранят юг,
Птицы - его кров.

Птицы - тепла след
Зимних среди драм.
Верно несут свет,
Дарят его нам.

Птицы - почти мы,
С разницей лишь в шаг:
Крылья их - вид-ны,
Наши же крылья - душа...

Птицы и мы - здесь.
В небо глядим. Ввысь.
Вместе поём песнь.
Вместе храним жизнь.

Выдыхай меня.
Я остываю и, попросту, гасну...
Чувств былых симбиоз больше нам ничего не несёт.
Холод мой, оседая на лёгких твоих, стал опасным,
Превращая
Вчерашнее пламя в арктический лёд.
Пожалей себя,
Ты же в руках держишь яркие звёзды.
Загадай только лучшее. Пусть согревают лучи
Настоящего солнца, которым мне быть слишком поздно.
Пожалей себя.
И навсегда от меня излечи.
"Легче лёгкого" -
Мантрой себе повторяй неустанно,
Просыпаясь с утра /Закрепляй ещё раз перед сном/
Время вытрет следы. Я тревожить тебя перестану.
Ты увидишь, становится легче дышать с каждым днём...
Выдыхай меня.
Ветер могучий помощником верным
Поглотит меня и от тебя унести поспешит.
/Инородная примесь... отныне с пометкою "вредно"/
Выдыхай.
Избавляйся. И дальше свободно дыши.

А январь, посмотри, то ли зол, то ли чем-то расстроен,
Десять дней ходит хмурым, и всё поправляет тучи.
То прикинется ветром - кружи́тся со свистом-воем,
То весь день поджидает у дома морозом колючим.

Самый первый... Боится, забудется всеми быстро,
В адрес свой редко слышал: "Январь, мы тебе так рады."
Потому и надел самый лучший костюм, серебристый.
Век недо́лог его. И на всё - только три декады.

Оттого и спешит, и летит по Земле стрелою.
Слышишь, в каждой ледышке мелодия зазвучала?
Это звонкий январь, всей душою своей большою
Хвастунишкой поёт: "Новый год! Я - его начало!"

Он надежд обновление с каждым несёт восходом,
Городам и полям, и лесам раздаёт объятья,
И замёрзшую кутает в пух до весны природу.
И ведёт Королеву в сверкающем, ярком платье.

Тихо в доме моём. Лишь чуть слышно скрипит паркет -
Бродит вечер продрогший, не ждавший совсем зимы.
Лампа льёт мандариновый, яркий и тёплый свет,
В зеркалах полусонных лаская осколки тьмы.
За окном хороводят снежинки под пенье ветров -
Веселится метель, превращая весь мир в маскарад.
А я кутаюсь в плед /я, как вечер, совсем нездоров/
И о северных снах трек включаю по сто раз подряд.
Как стальная струна, мысли бьются мелодии в такт.
Одиночества холод под кожей... Никак не засну.
Мне бы взять у бессонницы этой недолгий антракт
На мгновенье, на миг, чтоб увидеть тебя и весну.
Мне б к тебе прикоснуться, услышать бы южный твой смех,
И тонуть бесконечно в гольфстриме чарующих глаз.
Обнимать бы тебя, целовать /пусть завидуют все/
И о чувствах своих повторять тебе тысячи раз...
Скрип паркета разрушит, развеет дорогу к мечте...
Пустотою холодной, по-прежнему, полон мой дом.
Но, ты знаешь, как только подумаю вновь о тебе -
Сердце вдруг замирает. И дышится даже с трудом...

Ни звёздочки на небе. Всё черно́.
Ночь в комнату вползает сквозь окно,
Собою заполняя всё пространство,
Где, посреди нелепой темноты,
Лицом друг к другу, только я и ты.
Уставшие от поисков и странствий.
Ночь снимет с нас усталость и печаль,
Что тяжестью лежали на плечах,
И длинным шлейфом развевались следом.
Желания совсем обнажены.
Нет кроме ничего. И не важны
Былые горести, мучения и беды.
Соединяя чувства, как мосты,
Находят руки линии, черты,
Изгибы, что влекут и ма́нят: "властвуй".
Ни слова. Ничего не говори.
Ты чувствуешь, как всё искрит внутри?!
Прикосновения твои огнеопасны.
Расплавлен воздух. Ближе сладкий пик,
Высвобождающий души желанный крик.
Сегодня каждый миг пусть будет смелым.
На страстью перемеренном полу,
Контрольным станет долгий поцелуй,
Мурашек по всему рождая телу.
И вот, мы воедино сплетены,
Как доказательство, что сердцу для весны
Неведомо пустое слово "поздно".
И ночь, с подругой тьмою заодно,
Попятится назад, нырнёт в окно...
Оставив нам с тобой в подарок звёзды.

Больше не нужно мне крыльев спасительных, Господи.
Нет во мне боле к полётам ни жажды, ни смелости.
Тем их отдай, кто к тебе обращается с просьбами,
Взмыть кому ввысь к облакам и пари́ть в них хотелось бы.
Вера моя обросла выедающей фобией:
Не удержаться, упасть, снова быть покалеченным...
Я бы и рад вновь пытаться стать частью "утопии",
Но /после прошлых полётов/ ломать уже нечего.
Нет у меня ни мечты, ни надежды, ни храбрости.
Немощен, слеп, и набатов сердечных не слышащий.
Ночь из меня, как хирург, острым скальпелем слабости
Режет, и ветром разносит над города крышами.
Эхом чуть слышным, срываясь со строк недописанных,
Тонут в бездонной души пустоте крики-горечи,
Боль отмечает меня календарными числами,
Верх надо мной демонстрируя безоговорочный.
Пешим брожу я теперь. Даже мысли бескрылые.
Знаю, следы глубоки́ от босой моей поступи.
Вес - это Тьма /заполняет густыми чернилами/
Больше не нужно мне крыльев спасительных, Господи.

И каждый шаг - по канатам нервов,
Где для баланса - молитвы слово.
Здесь не бывает последних-первых,
Лишь те, идти кто вперёд готовы.

Зачитан судьями ворох правил.
Сорвёшься вниз - не видать победы.
Я страх на старте упасть оставил.
Мечтаю жить... Ведь мечтать - не вредно?

В ушах раскатами шум трибуны.
/Смелей им быть помогает кресло/
Над головой облака, как шхуны,
Им тоже, видимо, интересно.

Мой шаг уверен. Дрожат канаты,
Для веса веры моей худые.
Взлетают ставки под звук дебатов,
Звенят серебряно-золотые.

Сулят канаты нехитрый выбор:
Пройти отрезок иль богу душу.
Я не впервые в подобных играх,
Ступаю твёрдо. Почти не тру‌шу...

Таких, как я, легион у старта.
/Забав конвейер, игра с судьбою/
Но, сколько наша не бита карта,
Мы для себя и для всех - герои.

И каждый шаг - по канатам нервов...
Перекрещусь и ступаю снова...
Здесь не бывает последних-первых...
Сорваться нужно лишь быть готовым...

Надевай свои яркие "Найки",
Что тебе заменяют крылья.
Я навстречу - в любимой майке.
Мы сегодня с тобой "на стиле".

Город тянет свои ладони,
В лужи, по‌д ноги, бросив небо.
Наступай, небо в них не тонет!
Настроение - в цвет твоим кедам!

Посмотри на смешные лица
Пьяных нами витрин и фасадов.
Знаешь, стоило всё же родиться,
Чтоб хоть раз утонуть в этих взглядах.

Обнимай меня, грей дыханьем
Мои губы. Целуй и смейся!
Я сегодня открою тайну:
Ты души моей лучшая песня!

Кожа - свежестью, будто, мята.
На тебе оставляю лайки.
Нас несут по волнам заката
Твои крылья, они же - "Найки"

...И часто кажется, что я схожу с ума.
Смолою чёрной вновь сочатся мысли...
Я, видимо, к одним из тех причислен,
Чьё тело - изоляция... Тюрьма.

Решётки рёбер, окружив и взяв в кольцо,
Воруют вдох... /посылку от свободы/
Счёт времени потерян, скрыты годы.
Лишь маска выдаёт меня. Лицо.

И через кожу /бед былых броню/
Не прорастают ни на сантиметр крылья.
Да и, расправив их, для взмаха я бессилен...
Надежда сломлена, убита на корню́.

Снаружи - дополнительный барьер -
Бетона холод, что питает крепость.
Придумавший её, хитёр на редкость...
Я вписан очень точно в интерьер...

Закрыта дверь. Захлопнута. Не мной...
Замочной скважины просвет куском металла
Заполнен. Тьма лишь, с самого начала,
В глаза мои глядит с тоской немой...

В один из дней закончится и тьма...
Пока же, /временно/ я здесь - бесправный пленник,
Что не имеет очертаний даже тени...
Тюрьма. И тьма. И я... Схожу с ума...

Пробирается холод в вены,
Всё тепла нас лишить хочет.
Знает, что из его плена
Не спасаются в одиночку.

Опыт прошлый осадком горьким
Ставить в новом спешит точки.
Страх ошибки силён... Только
Я люблю тебя. Очень-очень.

В этом мире, таком сложном,
Жизни день где стал схож с ночью,
Я останусь с тобой. Можно?
Светом. А не больной точкой.

Ты ко всем, что болят, ранам
Приложи меня, как пластырь.
Быть твоим разреши океаном,
Чтобы каждой волной - счастье.

Пусть любовь назовут му‌кой,
Болью, горем, большой ношей...
Всё не так! Дай свою руку.
Я с тобой. Я тебя не брошу.

Снег медленный...
Словно, над временем смех.
Вверх падает,
Освобождая во‌рот,
Парк, лавки, деревья...
/Коснулось всех/
Шапки снимает
В недоумении город.
Как? Really?
Разве бывает так?
Снег? Вверх?
Будто, солдаты строем...
Я вскрикну...
Дворник махнёт: "дурак".
Он - без работы.
Вновь небо матом кроет...
Птиц пятна
Режут небес ковёр,
Бьют крыльями,
Будто, сигнал тревоги.
Чуть внятно
Город прошепчет: "вздор..."
Знать, сильно
Переборщили боги.
Знать, кто-то,
Силы не рассчитав,
/Всё спутав/
Крутит не тот вентиль...
Снег. Медленный,
Как грузовой состав...
Вверх падает.
Небо вновь жаждит встретить...

Старый маленький порт.
В нём заснежен причал.
Брошу якорь. Корабль блуждать мой устал.
Чайки машут "Привет".
Впрочем, им всё равно,
Что прибило сюда, судно или судно́.
В этих дальних краях
Испокон только лёд.
Здесь не ищет никто, и никто не найдёт...
Солнце ходит так низко,
Тропой - горизонт.
Подниматься над нами ему не резон.
Тут я домик построю...
Тут останусь и жить.
Снег следов сюда скроет приведшую нить.
С ветром будем вдвоём
Здешних мест петь хиты.
Остров, став мне родней, перейдёт, вдруг, на "ты".
Проведу здесь остаток,
Что брошен судьбой.
Другом верным мне будет холодный прибой...
А когда час настанет,
/Лучше бы, поутру‌/
Облечу, на прощанье, корабль в порту,
Мой последний причал.
И последний мой порт...
Взмыв над пиками скал, я покину мой фьорд.

Найди меня. Я дам тебе намёк,
Из хлебных крошек след средь этих строк.
Не верь словам, что счастья на Земле
Давно уж нет. Оно в тебе и мне!
/И, если захотеть, достичь возможно/

Я век свой неустанно шёл к тебе.
Я дни и ночи пребывал в борьбе... В мольбе
Всевышним силам, мне помочь в пути.
Я так хотел скорей к тебе дойти!
/Пусть, даже, если это будет сложным/

Ищи и ты меня. Средь миллионов лиц.
Стирай черты бессмысленных границ
Зимы и лета, снов и их оков.
В тебе есть сила! Слово дать готов!
/За крепость духа ждёт всегда награда/

Найди меня. В глаза мои взгляни.
В них блеск и свет, и жарких чувств огни!
И столько нужно главного сказать
Тебе. Я рядом. Не смотри назад.
/Любовь и счастье - в нас. И это правда/

Вот и выходим с тобой.
Остановка...
Конечная...
Здесь расстаются все те, кто кричали - "навечно мы"
Слышишь, в висках нарастает шума́ми сердечными
Всё, что вчера ещё грело... "наивно-беспечное"?
По́лон маршрут наш был радостного...да и грустного...
Нити судьбы узелками вязали искусно так
Нас. Наполняя безумными, сладкими чувствами...
/Жизненно-важные, необходимые бустеры.../
А пассажиры смотрели на нас опечаленно,
/ Этот трамвай, ведь, к конечной бежит, как отчаянный/
И с удивлением думали всё: "не случайно ли
Здесь оказались, души́ кто друг в друге не чаяли?"
И, вдруг, опомнившись и, возвращаясь к реальности,
Осознавали, что также /к своей лишь фатальности/
Катятся... К выходу спешно добраться пытались и
Раньше сойти, избежав важных чувств апокалипсис...
Как же друг другу мы стали холодными, острыми,
Все утверждения перекрывая вопросами?
/Мы ведь такие серьёзные в жизни и взрослые?.../
Чёртов трамвай... Всё несёт параллелей полосками...
Вот и выходим с тобой.
Остановка...
Конечная...
Только...мы сшиты /продольными и поперечными/
Накрепко так, что на "любишь?" банально-извечное,
Ты скажешь: "да"
Эхом я повторю: "бесконечно да"

Вжались высотки в квартиры дрожащими стенами,
Птицам, на юг отбывающим, машут антеннами,
И всё глядят им во след пучеглазыми окнами,
Будто кричат: "Нам бы крылья... И мы б - перелётными..."

Тяжесть времён дарит трещины, садит на корточки.
Вяло зевают подъезды гремящие, форточки.
Цедят вчерашнее, яркое /лета поклонники/
Хвастая гордо цветами со всех подоконников.

Ветер обходит дворы с подворотнями дворником,
Ворох сгребая одежд, что деревья /как модники/
Бросив небрежно, застыли весны в ожидании,
Новой коллекции что принесёт одеяния...

Всё каждый год повторяется, как наваждение:
Птицы, подъезды, высотки...и их настроения.
Только одних ждёт тепло, /пусть, с преградами-милями/
А для других - лишь мечта неизменная: "крылья бы..."

И настроений плен, решётки чьи из мрака,
/Настанет час/
Откроет все замки́.
Души́ просохнет тягостная слякоть,
И всё, что сердце заставляло только плакать,
Отступит, избавляя от тоски.

И растворится то, что веет горьким прошлым,
Найдётся путь,
Ведущий лишь вперёд.
Жизнь вычеркнет из лексикона слово "сложно",
И лёгкой поступью, чуть слышной, осторожной,
Тихонько постучавшись, в дверь войдёт.

И одиночество падёт, услышав: "Хватит".
И будет день,
Прольётся в окна Свет.
И к нам с тобой /от уголков кровати/
Скользнёт украдкой, станет обнимать и
Кутать нас в небес святых вельвет.

В раю нет мест?
Позвольте! А талон,
Что выдал мне на входе терминал?
Сдаю свой крест.
Возьмите! Это он!
Я от рожденья на себе его таскал!
Он тяжелел,
Вбирал в себя "грехи",
/Мы во грехе и рождены... Что тут сказать.../
И что до дел,
Что раю так плохи́...
Что вам, в раю, в делах греховных знать!?
Что с высоты
Небес и облаков...
Что говорите? Помыслы видны!?
Слова пусты?
И кто же я таков,
Не признавать никак своей вины?
Я - человек,
/Как многие из нас/
Что верит в силу правды, дружбы дух,
Любовь навек,
Что крепче, чем алмаз...
Да что я тут?... Кому я режу слух?...
В раю нет мест?
Я не претендовал.
Лишь мимо проходил... Но, раз уж здесь,
Сдаю свой крест!
Для веры стал он мал...
Пожалуй, это весь мой интерес.

Я сердце своё в ладонях твоих
Храню.
Лишь ты собрала́ его. Вновь научила
Биться.
Мой Ангел, что крылья сомкнул надо мной в
Броню,
В груди вспыхнув верою. Слева. Чуть ниже
Ключицы.
Я нежность твою вдыхаю сквозь рук
Тепло,
И нежусь в лучах твоего, мне родного,
Взгляда.
Я жив. Я реален. Мне радостно и
Светло.
Я рядом с тобой. Мне иного пути
Не надо.
Ты небо моё, моё солнце. Ты мой
Океан,
Что держит меня на волна́х, опекая от
Рифов.
Любовью легко исправляешь мой каждый изъян.
/Ты знаешь ко мне все пароли и нужные
Шифры/
Ты - это начало меня. И история всех
Моих лет,
Где каждая дата важна и несёт твоё
Имя.
И места, надёжней ладоней твоих, в мире
Нет.
Я знаю, в них сердце моё никогда не
Остынет.

А на другом конце вселенной, ты послушай,
Такие же, как мы с тобою, души,
Что жаждут сбросить ржавые оковы,
И ради этого, как мы, на всё готовы.

Они мечтают звёзд коснуться также,
И счастье обрести своё однажды,
Ждут исполнения желаний, верят в чудо,
Явиться что должно из ниоткуда.

С надеждой смотрят в космоса глуби́ны,
И молят пазлы судеб воедино
Сложить, соединить, чтоб только счастье,
Не понимая, это - в их же власти.

И космос... Он же в нас! Внутри! Огромный!
Летим? Пусть топливом в пути - любви галоны!
В туманности Души́ так много света,
Что нашу хватит освещать с тобой планету!

И крикнем всем на дальний край вселенной,
Что глупо, ожидая перемены,
Мечтать до звёзд достать, когда всё просто...
Когда у каждого внутри - бескрайний космос.

Клин журавлей лёг на курс в направлении юга,
Тёмной стрелой по небесной скользнув простыне.
Вот и остались лишь мы с тобой, осень-подруга,
Мёрзнуть и письма писать долгожданной весне.

Ты расстилаешь ковры позолоченных листьев,
В хрупкой надежде сберечь хоть немного тепла.
Ветер смеётся порывом, похожим на выстрел,
Вмиг разметая уют, тот,что ты создала́.

В этой борьбе очень много противников сильных:
Дождь леденящий..несметная армия туч...
Нам, моя осень, дождаться б от солнца посыльных,
Что обещало в подмогу магический луч...

Нам бы зимой, под пушистым её одеялом,
Скрыться, укрыться... Дожить и услышать капель...
Пусть этих мёзрлых ночей коротать нам немало,
Серость холодную сменит весны акварель.

Клин журавлей пересёк горизонта границу.
Осень, подруга моя, я прошу, не грусти.
Скоро увидишь, назад возвращаются птицы,
Нас о приходе тепла и весны известить.

Ну, что стоишь? Расстреливай в упор,
/Проходит состояние аффекта.../
Раз ни к чему нас не приводит разговор,
И так разнятся правды диалекты.

Ко дну с Тобой, как камни, столько раз,
Пытаясь отыскать друг в друге воздух...
К чему, скажи, стальных обид балласт?
Когда бросать его за бо́рт вдруг стало поздно?

В моих глазах - лишь Ты. Но я - спиной...
Так будет проще - все преграды стёрты...
Ты говоришь, давно убита мной.
Тем лучше?... Ведь никто не судит мёртвых.

В любви, банально, истины просты:
В ней гибель рядом ходит с воскрешеньем.
Ты помнишь? Помнишь суть: "я - это Ты"?
И если нет Тебя, меня нет ни мгновенья...

Так что же Ты стоишь? Давай, стреляй!
Когда ещё случится быть так близко?
Раз невозможен больше вместе рай,
Не медли. Делай чёртов этот выстрел.

Сквозь пальцы рук твоих исчезну... Стану прошлым...
Беспечный ветер разнесёт останки чувств.
Чужими стали вдруг. Ни меньше и не больше.
И нежностей запас вчерашних - пуст.

Все клятвы наши с громкими "навечно"
Безмерной ложкой выел мерзкий страх,
Оставив дрожь лишь, где была сердечность,
И имена-осколки на губах.

И счётчик самых важных сообщений -
На ноль... Последняя связующая нить...
Растаю в памяти твоей нелепой тенью
Того, кто смысла не имеет рядом быть...

Пусть станет путь твой светлым и красивым.
/Со мной сомнителен, увы, желанный рай/
НАС не случилось... Что была, тебе спасибо.
Прости, что был... И жил тобой... Прощай.

Недосказанность.
Многоточия...
Мы скитаемся полуночными,
Превращаемся в пыль обочины.
Не нашедшие нужного...прочного...
И секундными
Боль заточена,
С ног сбивает ударами точными,
И старается страхом потчевать,
Так навязчиво и настойчиво...
Вновь боимся мы
Непринятия.
Понимания ждём... Да объятия,
Душу в них вложить, и унять её...
Молчаливые гореватели...
Нам открыться б
Друг другу полностью,
И заполнить друг другом полости,
Склеить всё, что в нас раскололось и....
Что ж мы делаем с нашей повестью?
Стену вновь растим -
Недосказанность...
Остро-колкими полуфразами
Рассыпаемся раз за разом мы...
А могли быть навечно связаны,
Сплетены, став
Одним дыханием,
Нежным шёпотом, глаз сиянием.
/Ведь легко получалось ранее.../
Как же стало важней - молчание?...

Каждый день, как молитву вторя,
Я прошу у лазури моря,
Берегла тебя чтоб от горя,
И от всяких хранила бед.

Небом синим сложу ладони,
Закрывая от посторонних.
Жизни серость тебя не тронет,
Для тебя моих чувств рассвет.

Тёплым ветром целую плечи,
Чтобы стало немного легче
Ожидание нашей встречи.
Верь, мы ближе к ней с каждым днём.

Все разлуки и испытанья,
Расставанья и расстоянья,
Станут просто воспоминаньем,
И мы будем всегда вдвоём.

Молчат невозмутимо стражи-стены,
Плечами подпирая потолок.
Так быстро остывает лето в венах...
Тепла остатки прячу между строк.

Окно меняет кадрами погоду,
Где каждый двадцать пятый - холода...
Готовит на ближайшие полгода
К тому, что нам не деться никуда.

Осенний ветер, весь хмельной от власти,
По крышам грустным лето гонит прочь,
Срывает листья... Мечет... Рвёт на части
Листы афиш, что держатся за скотч.

И тонет в лужах цвет вчерашний улиц.
Кричащим признан зелени наряд.
Армады низких туч плывут, нахмурясь,
И красят, красят в серый всё подряд.

А в комнате, теней средь и молчаний,
Где не хватает лета и тебя,
Я душу греть горячим мятным чаем
В компании пытаюсь сентября...

И всё молчат безжизненные стены...
И давит этот жуткий потолок...
Но знаю точно, где-то, непременно,
Ты так же прячешь лето между строк.

По кривым
Мы бежим, догоняя жизнь.
Оглянись,
Все мосты сожжены дотла.
Мы кричим,
Мы друг другу кричим: "Держись!"
Хоть и вниз
Тянет прошлого кабала.
Утра свет
Нас рождает милльоны раз.
Для борьбы.
До заката идёт игра...
Нет побед -
Ночь стирает уставших нас.
И мольбы
Затихают святому Ра.
Оглянись.
Следом катится колесо.
Страшный рок
Измеряет так нашу прыть.
Не споткнись,
Он накинет на нас лассо,
Чтоб живот
Нашим страхом себе набить.
Властелин,
Что придумал сию игру,
Всемогущ...
Время нам выдаёт в кредит.
И следит,
Лабиринты открыв к утру.
А устав,
К ночи жмёт, не моргнув, delete.
Только знай,
Как бы ни было тяжело,
Слышишь, знай,
Сколько б он не давал нача́л,
Светлый рай
Для меня - твоих глаз тепло.
Этот рай
Сто́ит дней, что его искал.
Ночь пройдёт,
Солнце вновь просигналит "старт".
Если вдруг
Страх усталости от погонь -
Каждый ход,
Каждый пройденный новый ярд,
Каждый круг
Я с тобой. Вот моя ладонь.

В скорлупу возвращаюсь. Всё та же в ней пыль и грязь.
Стынет кровь. И густеет, подобно древесным смо́лам.
Тьма хохочет: "Что, вылазка в светлое не удалась?
Что глаза опускаешь, и ходишь совсем не весёлым?"

Её речи грубы. Она знает - она здесь власть.
Пустота /ей слугой/ - мажет стены бессменно чёрным,
Закрывает от Солнца меня, разрушает со светом связь,
И глядит... Всё глядит молчаливо так, обречённо.

Опалённые крылья снимаю. Прости, друг Деда́л,
Что мечта остаётся, увы, неизменно мечтою.
Видит Бог, от числа этих тщетных по/пыток я дико устал
Дотянуться до Солнца.../чего вдруг решил, что я сто́ю?/

Нет отныне надежды во мне. Я ослеп. И совсем ослаб.
Одиноко и страшно. Без воздуха слишком душно
В скорлупе... Где свинцового мрака я верный раб.
Тьма. И битая вера... Спасения впредь не нужно...

Приходи на меня посмотреть.
Посмеяться /как все/ приходи.
И словами, что хуже, чем плеть,
Метки ставь в моей жалкой груди.

Забивай издевательства гвоздь,
Прибивай моё тело к кресту.
Испокон на Земле повелось -
Сила там, где клыки есть во рту.

Не стесняйся меня поломать,
Я поломан и сломлен давно.
Мой удел - лишь безропотно ждать...
Кнут ли, камень... Уже всё равно...

Бесконечно жестокой игры
Суть никто никогда не скрывал:
Разрушая чужие миры́,
Начищать свой звериный оскал.

Связан я по рукам и ногам...
Не жалей ни хлыстов, ни камней, -
Я ни звука, клянусь, не издам.
Наслаждайся игрою своей.


Я - наивность, попавшая в сеть.
Приходи на меня посмотреть...

Посмотри, я принёс с собой Солнце, смешное и рыжее,
Что меня согревало в разлук непростых холода.
И в часы, когда не было сил, и казалось, не выживу,
Солнце вторило мне: "Ждёт любовь. Холод не навсегда."

Каждый новый рассвет, каждый тёплый закат, в море выжатый,
Продолжался во мне, добавляя глазам важный блеск.
Я смотрел на янтарное Солнце и чувствовал - ближе Ты.
Я в нём видел Тебя. И с Тобою пари́л до небес.

Я сплету из лучей его нити, искуснее шёлковых,
Для любых Твоих ран, что несли в расстояниях боль.
Стихнет горечь-печаль ожидания томного, долгого,
Посмотри, я пришёл. Я навечно останусь с Тобой.

Тишину, что внутри поселилась и стала привычною,
Голос вытеснит мой, повторяя о чувствах к Тебе.
Ты - такое же Солнце. Моё. Персональное. Личное.
Мне наградой, за что говорю я спасибо судьбе.

Посмотри, я принёс с собой Солнце. Огромное. Яркое.
Его свет исцеляет сердца, выжигая в них мрак,
И в груди разливается чувствами чистыми, жаркими.
Я дарю это Солнце Тебе. Навсегда. Просто так.

Тяжелеет голова.
Мысли-камни...
Собираю их в слова.
Всё же ранят...

Рассыпаются стихи
Хриплым эхом,
И лежат у стен глухих...
Где бы смеха?

То, что я назвал "полёт" -
Лишь паденье.
Страх петлёй на шею лёг.
Во спасенье?...

Сломлен грузом миражей
Позвоночник.
Мне не выбраться уже
В одиночку.

Пустоты густой волна
Бьёт так ловко.
Наглотался уж сполна.
Болью в лёгких...

Мрак глядит в мои глаза.
Душу хочет...
Ждёт, чтоб я ему сказал:
"Ставим точку..."

Ничего совсем во мне
Не осталось.
Лишь печаль на самом дне.
И усталость...

Поскользнувшись на крышах, дождями до блеска вымытых,
С оглушительным вниз покатившись, нелепым грохотом,
Ночь спускалась на город, ворча о земном климате,
А луна заходилась от этой картины хохотом.

Фонари, задрожав, рассыпа́ли по сонным улицам
Свет, похожий на солнечный, но, всё же, кем-то созданный...
Ночь ползла вдоль домов, проверяя, кто спит, кто жмурится,
И в погасшие окна бесстыже глядела звёздами.

Тени мрачных деревьев текли по дворам, прятались,
Огибая витрины и надписи пёстро-модные.
Ветер всё ж выдавал, крался следом, хватал... жадный лис,
И шипенье тене́й разносил по округе: "Сссссвободные..."

Посмелее, заня́в подоконники, были пушистые,
"Шерстяные" домашние /этим всегда всё до лампочки/.
Ночь - совсем не помеха орать и греметь мисками,
Сам хозяин боится! /молчит про свои тапочки/

Непростая задача - с собой приносить спокойствие,
При погоде любой быть на месте всегда вовремя...
Ночь хромала, плелась без особого удовольствия,
Но успехами важной работы своей была гордая...

Я сегодня не стану спорить,
Спор давно не рождает истину.
Хочешь, брось моё имя в море,
Вон из памяти - сердце чистое.

Замени меня свежим, новым.
/У всего, видно, есть срок годности/
Не ищи объяснений слово...
Я пойму. Ни к чему условности.

Чувств остатки, где мрак плотнее,
Спрячу. Чтоб не найти, не вытащить.
Мне б серьёзней быть... Не умею...
/Фантазёр и наивный выдумщик/

Что ж, ошибки, ведь тоже - опыт.
/Ты прости, что такой болезненный/
Стихнет мой бесконечный ропот...
Стал для счастия бесполезен я...

А мы слепо, лениво всё ждали пока
Нас спасёт высших сил справедливых рука.
Дождали́сь... На пороге стоит апока
липсис, и что есть силы грохочет в двери.

Он за нами пришёл: за тобой и за мной.
Он бездействие страшной считает виной.
И не слышит, как голос мы рвём параной
ями, воздух взрывая больными "не верю"...

Столько было знамений /на тысячи счёт/,
Предвещающих злого безумца приход,
Его всадники смерть несли поочерёд
но, добычею ду́ши сгребая всех павших...

Мы же просто смотрели, что делает бес.
Мы же просто смотрели! Мы ждали чудес...
Мы понять не могли, что у Бога небес
ного нет на Земле других рук, кроме наших...

Я - каждый утренний, смешного солнца луч,
Что на щеке твоей с рассветами юти́тся,
И пробиваясь даже сквозь громады туч,
Глаза твои целует и ресницы.

Ты - нежных чувств моих звенящая струна,
Мелодия души моей и сердца.
Ты светлого тепла любви полна,
В котором смог однажды отогреться.

Я - каждая твоя слезинка, звонкий смех,
Печаль и боль, и радости улыбка.
Я - гордость за тебя, за твой успех,
И утешение в падениях-ошибках.

Ты - каждый сон мой, каждый сердца стук,
В минуты трудности - мне сила и отрада,
Ты - шёпот губ горячих, шёлк родных мне рук.
Ты здесь, со мной. И бо́льшего не надо.

Я - каждый выдох твой и каждый новый вдох...
Внутри тебя, и следую повсюду.
Меня однажды для тебя лишь создал Бог.
С тех пор я есть. Я есть. И вечно буду.

МЫ - доказательство, что там, где суждено,
Не разорвать, не разделить на половины.
Мы - целое. Одно. И заодно.
Мы то, что, восхищаясь, мир зовёт "ЕДИНЫМ".

Темно за окном. Город спит. Сны давно уже розданы,
А я всё пью ночь, заедая луною и звёздами.
Глушу́ монологи эмоций - сердечные таинства,
Что в бездне души децибелами чувств сотрясаются.

Так много написано "умными", как быть в отчаяньи.
Наборы нелепых догадок, спонтанно-случайные...
Теория стерпит такое, бумага - тем более,
Но жизнь по местам всё расставит могучею волею.

Последний абзац моей сказки... Спасибо участникам.
Финал неожидан... Совсем не про "долго и счастливо".
С похожим сюжетом на полке пылится с полдюжины,
Зачем-то поверил, что в этот раз я всё же нужен был...

Темно за окном. Спрячу то, во что больше не верится,
Во мраке, что в ночь из ковша льёт Большая Медведица.
Быть может, наступит рассвет, и наполнит надеждою,
И жизнь станет яркой и солнечно-светлой по-прежнему...

Оставь меня на краешке июля,
У моря, где рождаются рассветы,
И скалы, спины мощные сутуля,
Беспечное, цветное держат лето.

Оставь меня, тяжёлого, как камень,
Нести такой - одна сплошная мука.
Так неподъёмен, с острыми краями...
Лишь тянет вниз...и режет твои руки.

Оставь меня. Пусть станет путь твой легче.
Что взять с того, кто полнит страхом чувства,
И душу только ранит и калечит,
Дойдя до острой грани безрассудства?...

Оставь меня... Я вижу, что попытка
Вживить меня под кожу - портит нервы,
Болезненною кажется ошибкой
Старанье сделать это без наркоза-веры.

Оставь меня... Всё то, что было важным,
Мы необдуманно с тобой перечеркнули,
Закрыв сердца и души свои каждый,
На краешке цветущего июля...

Свесили Боги
С неба сердитого ноги,
Смотрят на свой
Неудавшийся эксперимент.
Тот, кто был создан
Для счастья земного, в итоге,
Выбрал, всему вопреки,
Песню звонких монет.
Алчность хмельная
Неволит и чувства, и мысли,
Язвы нутра источают
Чудовищный смрад.
В а́довой пляске
Всё вторят: "..и ныне, и присно..",
Только, увы, у молитвы
Другой адресат...
Всё продаётся,
Имеет товарную цену:
Ду́ши, сердца - подходи,
Выбирай, не скупись.
Счастье купить ныне ста́тусно,
Так современно...
Это зовётся сегодня
"Прекрасная жись"...
Боги гадают,
Боги всё ищут ответы:
В чём же подобие им
Этих странных существ?
Как получилось, что мир,
Состоящий из света,
Втоптан до горького,
Страшного слова "исчез"?...

Молчу...
Смотрю на небо и молчу.
Ночь зажигает вновь Луну-свечу,
Как мотыльков, приманивая мысли.
Лечу,
Я от тебя себя лечу.
Бьёт душу боль сродни́ параличу́,
И провод, веру что питал, увы, окислен...
Учу,
Я сердце осторожней быть учу,
Не лезть на плаху к чувству-палачу,
И не сдаваться в плен слепых бессилий.
Шепчу...
Зачем я имя вновь твоё шепчу?
Что доказать себе, глупцу́, хочу?
Ожоги, раны ничему не научили...
Молчу...
Смотрю на небо и молчу.
А ночь всё жмётся к моему плечу,
И звёзды сыплет прямо мне в ладони.
Лечу.
Глаза закрою, вниз лечу.
Мне надо бы, наверное, к врачу,
Что лечит тех, разбился кто и тонет...

Воспалённое одиночество.
Всё растёт пустоты опухоль.
Мне так света давно хочется,
Только мрак - как удар обухом.
Постоянно темно-холодно,
В горле сохнут слова мёртвые.
Я руками держу голову,
Многотонно-чугунную, чёртову...
Мрак по стенам ползёт-ширится,
По углам рыщет злым хищником,
Я в плену этой "чернильницы".
Только он. Ничего лишнего.
Тишина... Рецидив слабости,
Прячусь, всё уцелеть думаю.
Где ж вы, сказки мои, радости,
Happy end'ы мои шумные?
Всё шепчу: "Я дитя опыта...",
Только что с него взять, горького?
Я наелся его до́сыта.
Груз бессмысленный. Что толку-то?...
И всё меньше во мне смелого,
И порою боюсь, выдохся.
Но пишу на полу мелом я:
"Свет мой, знаю, ты есть. Свидимся..."

Ложь... Больше нет сил. Прости.
Дождь... Небо опять грустит.
Ждёшь... Я не приду. Совсем.
Дрожь... Это всё холод стен.

Спор... Истины - ни на грамм.
Вздор... Каждый отныне сам.
Взор... Прятать зачем? Куда?
Флёр... Тайны не навсегда.

Злость... Разве должны мы так?
Вскользь... Мой тебе белый флаг.
Брось... Больше не нужно лжи.
Врозь... Это ведь тоже жизнь.

Мрак... Нас перемелет тьма.
Как... Как не сойти с ума?
Шаг... В сторону от судьбы.
Враг... Мы теперь - "я" и "ты".

Что ж... Чаша, увы, полна́.
Грош... Вот и всему цена.
Ложь... Приторно-сладкий вкус.
Дождь... Смоет всё... Ну и пусть...

Не спит мой город... Бьют колокола.
Внутри набат такой - глаза, как стёкла,
Дрожат... И вся душа от слёз промокла,
Выглядывая свет из-за угла...

Как дети, что боятся темноты,
И вздрагивают с каждым блеском молний,
Глотаем страх, удушьем себя по́лним,
И ждём... И Богу шлём с груди кресты.

К ладоням липнет пепел, к пеплу - прах,
Не разобраться, что было живое.
Меж рёбер колет, будто ножевое,
И сохнут трещины багровым на губах...

А ночь пылает красным маяком,
Мгновения вытягивая в вечность.
Чуть слышно умирает человечность
Под обгоревшим неба потолком...

До тебя я скитался, блуждал по Земле одиночеством,
До тебя этой жизни не видел, не слышал, не чувствовал.
Тенью был, без лица, без судьбы и без имени-отчества,
Что, скрываясь вночи́, от себя всё бежала без у́стали.

А теперь в моём мире есть ты. Долгожданная, светлая.
В каждом слове моём, в каждой мысли и каждом желании.
Лишь один только взгляд твой - и в миг возрождаюсь из пепла я,
Оживаю, дышу и свечусь в твоём ярком сиянии.

А в моменты, когда моё сердце зайдётся отчаяньем,
Беспросветный туман разливая по венам запутанным,
Ты всегда со мной рядом, родная моя, неслучайная,
Нежным голосом лечишь, в спокойствие тёплое кутая.

И когда я держу твою руку, становится радостно,
Открывается дивное, из волшебства состоящее.
Всё внутри заполняется чувством желанным и сладостным.
Ты - моё безграничное счастье. Моя настоящая.

Приручала к себе боль.
Я привык...
В глубине души́ давно
Умер крик.

Каждый веры слой, что свет
Содержал,
Выцвел, с кожей вместе слез.
Вот финал...

Говорил, что я силён?
Я соврал.
Прятал грани всех сторон
За оскал...

Крылья больше не растут
За спиной.
Под ногами, как батут,
Шар земной.

Оттолкнусь, подпрыгну вверх...
Не взлететь...
Лишь услышу счастья смех,
Следом - плеть.

Не печаль внутри поёт -
Жизнь моя...
Дух меж небом и землёй -
Это я...

Бесполезно сердце ждёт,
Ищет крик.
Приручила к себе боль...
Я привык...

А Ты - четыре четверти меня...
Мой мир, вчера что был ещё пустой,
Заполнен светом и теплом любви огня.
Тобой одной.

Ты вплетена́ была и впаяна в мой код,
Чтобы однажды я Тобой воскрес.
Я верил, чудо это вдруг произойдёт,
И вот - Ты здесь.

Четыре четверти. Теперь во мне есть всё:
Есть небо, солнце, море через край.
И счастье голосом твоим в душе поёт.
Во мне есть рай.

Четыре четверти. Я целый. Я живой.
Твой блеск в глазах моих - рождением зари,
И где б я ни был, Ты всегда со мной,
Ведь Ты - внутри.

Четыре четверти меня отныне - Ты.
Я лишь сосуд, наполненный Тобой,
В котором мрака нет, нет боли, пустоты...
Одна любовь.

Вспо́рото... Вынуто...
Нет ничего... Прости...
Там, где хоть что-то росло -
Пустота надругательством...
Плохо пытались мы,
Видимо, чувства спасти,
Верх в этой битве
Просто отдав расстоятельствам...

Я возвращаю все
Клятвы твои назад.
Так будет честно.
Так ведь, наверное, правильно...
Выжжено... Пепел лишь...
Так, будто спички, горят
Чувства, ветрам что сухим
На потеху оставлены...

Ступаю по высохшей тверди я,
Цветущею что была ранее...
Скажи мне, что есть милосердие,
Скажи мне, что есть сострадание.

Я веру свою сыплю в трещины
Уставшей Земли от бессилия...
Лишь только полить её нечем мне.
/Дождями бы стать изобильными /

Скажи мне, что мы будем светлыми,
На дне, в саже жизни.. Неважно где.
Что радость - часы предрассветные,
Никак не купюры бумажные.

Я вымолю дней больше солнечных
У мудрой вселенной, у вечности,
Смогли чтобы мы средь осколочных
Собрать сложный пазл человечности.

Скажи мне, что нам хватит смелости
И сил возродить, что утрачено
Всем миром в погоне за зрелостью
Лишь ненависть в спины вколачивать.

Ответь мне, в нас есть ещё истина?
/Не ради какой-нибудь жалости.../
Мы сможем? Мы выдержим? Выстоим?
Скажи мне лишь слово, пожалуйста.

Ступаю по тверди растресканой...
Пусть скажут, пути всем размечены,
Я знаю, тропой неизвестной им,
Ты так же ступаешь навстречу мне.

Здравствуйте, доктор... Я, видно, из многих из тех,
Кто слепо верил, всему в мире есть объяснение:
Тут вот - хорошее... Это вот - истинно грех...
Только теперь осознал, что я был в заблуждении.

Вы мне скажите, не жить постоянно мечтой
Можно? Болезненно ли? И какие последствия?
Я попытался, и стал замечать за собой,
Внутренний мир, как корабль в крушении-бедствии...

Плоть включена́ во всеобщую, мощную сеть,
Ток, правда, непостоянный и очень сомнительный.
Мир прорисован и светится только на треть.
Мне не даётся смотреть на такой положительно...

Доктор, что делать при ноющей боли души?
/Вы ведь имеете нужное образование?/
Сердце моё постоянно куда-то спешит...
Может, об этих симптомах Вы слышали ранее?

Я Вас прошу, убедите, что это пройдёт,
Дайте надежды /хоть каплю/ уйти от фатальности.
Сколько ещё, доктор? Месяц? А может быть, год,
Чтобы желанное, всё-таки, стало реальностью?...

А чего же ты ждал? И куда так лез,
Сотрясая вокруг всё набором фраз?
Кислород исчезает, где рубят лес,
Остаётся один углекислый газ.

И в какой монастырь ты писал устав?
Выводил своих правил огромный свод...
Что за правда дрожит на твоих устах?
Кто сказал, что она остальным подойдёт?

Что, такой же, как все? Не бывает чудес?
Зеркала́ не пытай, злой ты или добряк.
Научись всё вокруг видеть, как это есть,
И везде не искать для себя тайный знак.

Вот тропа через горы, за ними ждёт ночь,
Она боль облегчает (так все говорят).
Может быть, и тебе она сможет помочь
Разобраться, где прав ты и в чём виноват.